В 2015 году две граждански Российской Федерации заключили договор пожизненного содержания с иждивением. Суть данного договора заключалась в том, что одна сторона предоставляла другой стороне квартиру, а та в свою очередь принимала квартиру и должна была пожизненно содержать предыдущую собственницу, обеспечивать ей право проживания в указанной квартире. Ввиду того, что такой договор связан с переходом права собственности на объект недвижимости, такой переход прав должен быть зарегистрирован в уполномоченном органе. Необходимые документы были собраны и поданы в регистрирующий орган (от собственницы квартиры была оформлена доверенность на представителя). Спустя два дня после подачи документов еще числящаяся в реестре собственница квартиры умерла, а еще через один день переход права собственности был зарегистрирован на новую владелицу квартиры.

Наследники умершей (по закону и по завещанию) подали исковое заявление в районный суд с требованием включить квартиру в наследственную массу и признать на нее право общей долевой собственности (по ½ доле в праве собственности на каждого из двух наследников). Районный суд, рассмотрев дело, вынес решение об удовлетворении заявленных исковых требований наследниками, но новоиспеченная владелица квартиры решила его обжаловать. Апелляционным определением суда решение оставлено без изменения.

Аргументы наследников в борьбе за квартиру

Моментом фактического вхождения квартиры в наследственную массу, по мнению наследников, явился момент смерти их родственницы. То есть ввиду смерти собственницы квартиры ее имущество автоматически становится наследством, а значит, принадлежит наследникам в независимости от отсутствия зарегистрированных за ними прав. Таким образом, у регистрирующего органа не было и не могло быть в этом случае оснований для регистрации права собственности на квартиру за третьим лицом. Кроме этого, наследники настаивали на том, что, несмотря на регистрацию права за ответчицей, она в квартире не жила, коммунальные платежи не оплачивала, а значит, назвать ее фактической владелицей квартиры не представляется возможным.

Суть позиции двух судов – удовлетворившего требования и оставившего решение без изменения – сводилась к следующему:

  • согласно ст. 584 ГК РФ при бесплатной передаче имущества по договору ренты действуют правила о договоре дарения. В соответствии же с ч. 3 ст. 572 ГК РФ договор, предусматривающий передачу дара одаряемому после смерти дарителя, ничтожен.
  • Договор ренты по своей сути неразрывно связан с личностью лица, в отношении которого заключается договор, а значит, обязательство одной из сторон не может быть исполнено после смерти второй стороны.
  • Новая собственница квартиры фактически не вступила во владение квартирой, так как сразу после заключения договора уехала за границу, а наследники, между тем, сменили в квартире замки.
  • Кроме того, новая собственница квартиры не содержала сторону по договору и не понесла никаких затрат в связи с ее кончиной.
  • Одним из основополагающих аргументов суда в подтверждении своей позиции было следующее: фактом передачи квартиры по договору должна была быть передача правоустанавливающих документов на квартиру после регистрации права собственности от прошлой владелицы к новой. Таким образом, при жизни собственницы передача не случилась, после смерти – такая передача невозможна.

Ввиду указанных и иных аргументов суды пришли к выводу о том, что регистрация права собственности в данном конкретном случае не могла и не должна была быть осуществлена. Кроме того, суд апелляционной инстанции отметил, что тот факт, что договор, заключенный между сторонами, не признан недействительным, не может быть основанием для отмены вынесенного решения судом первой инстанции.

Аргументы плательщика ренты в борьбе за имущество

После того, как было принято решение апелляционной инстанции, ответчица подала кассационную жалобу, и Верховный суд установил следующее:

  • ввиду того, что договор не был признан недействительным или незаключенным, а государственная регистрация по своей сути является лишь формальным и не ограничивающим права сторон средством подтверждения перехода прав на квартиру, смерть прежней собственницы квартиры никак не влияет на заключение ею договора при жизни, кроме как освобождает новую собственницу от обязательства пожизненной ренты.

Итогом рассмотрения дела стала отмена решений двух инстанций Верховным судом и направление дела на новое рассмотрение.

Проанализировав все решения, принятые в рамках рассмотрения этого дела, можно обозначить совершенно различные подходы судов к сути возникшего спора. Так, суды первых двух инстанций исходили из фактов, которые имели место быть уже после смерти собственницы квартиры: невозможности передачи квартиры после смерти одной из сторон, невозможности исполнить свое обязательство и ничтожности самого договора ввиду дарения после смерти.  Коллегия Верховного суда, напротив, сделала акцент на обстоятельствах, случившихся при жизни стороны. Речь идет о самом заключении договора, а значит, о выражении воли сторон. Суд указал на то, что, несмотря на смерть одной из сторон, приоритет имеет заключенный между сторонами договор, а не факт его государственной регистрации и обстоятельства, которые имели место быть после его заключения.

Отдельно стоит сказать о факте признания/не признания договора недействительным. Наследники изначально решили изменить исковые требования и отказаться от идеи признания договора недействительным. Исходя из действующего законодательства и сложившейся судебной практики, можно сделать вывод о том, что это была грубая тактическая ошибка. Требовать включения в наследственную массу квартиры, которая по воле собственника должна быть передана по договору третьему лицу – это изначально позиция, которую проблематично обосновать.  Конечно, когда речь идет о договоре пожизненного содержания с иждивением и смерти иждивенца еще до момента регистрации такого договора, может показаться, что справедливо было бы такую квартиру включить в наследственную массу ввиду того, что стороны не успели приступить к исполнению договора, и обязательства одной из сторон уже не могут быть исполнены. Но в таком случае факт заключения договора будет оставлен без внимания, что само по себе подрывает основы гражданского законодательства.

*Данные для статьи взяты из истории рассмотрения дела N 5-КГ-17-242.